Французский стартап Brut — европейская версия NowThis и AJ+ — решил расширить свой охват как за пределы страны, так и молодежной аудитории, пишет Nieman Lab.
Как и у аналогов, у Brut нет функциональной веб-страницы, однако он присутствует во множестве каналов: Facebook, Twitter, YouTube, DailyMotion, Instagram и Snapchat.
В Brut работает от 10 до 15 журналистов, они производят 5-6 видео в день. Facebook — основная платформа.
Brut запустился в ноябре 2016 года и за полгода собрал 257 тысяч лайков и 114 миллионов просмотров видео на Facebook, из которых на март пришлось 44 миллиона. Всего во Франции 31 миллион активных пользователей Facebook, так что страновую платформу он выработал.
Самая успешная продукция Brut — недолгие видеоролики с короткими перебивками. Модель монетизации — нативная реклама. Сейчас Brut договорился с эфирным вещателем France Télévisions, который задействует контент стартапа в новостном канале France Info (тоже запущен в 2016).
В ближайших планах Brut — добавить к обзору общества и политики спорт, а также выйти на гораздо больший американский рынок.
Предполагается, что к 2027 году редакции будут широко использовать системы искусственного интеллекта. Columbia Journalism Review по следам соответствующего отчета AP описывает будущее журналистики через 10 лет.
Исследование предполагает, что ИИ сможет не только писать некоторые новости, но и поможет журналистам выявлять паттерны и тренды из нескольких источников; превращать данные и устную речь в текст; текст в аудио и видео; вычленять эмоции из текста; анализировать изображения на предмет объектов, лиц, текста, цветов — и так далее.
Для журналистики, привлекающей весь этот арсенал, предлагается новый термин — «дополненная журналистика» (augmented journalism). Предполагается, что успех издания все равно будет зависеть от журналистов, умело применяющих инструменты, а не от роботов.
Дается краткое (и невероятное) описание дня журналиста в 2027 году.
В 8 утра журналист, освещающий проблемы окружающей среды, едет в беспилотном автомобиле в ньюсрум. Сенсоры, которые он разместил в Спрингфилде, передают на экран такси, что воздушная среда в Спрингфилде на 10 процентов хуже, чем обычно. Журналист отправляет пару дронов для забора проб воды и воздуха.
В 8:30 приходит оповещение от мониторинга социальных сетей — пользователи чаще говорят о загрязнениях в Спрингфилде и приступах астмы у детей.
В 9 утра в ньюсруме журналист запрашивает у своего компьютера голосом результаты тестов от дронов. Он связывается с одной из матерей из Спрингфилда и организует интервью.
В 10 утра он использует шлем смешанной реальности, чтобы рассмотреть сотни свежих фотографий Спрингфилда и видит, что видимость (показатель загрязнения) ухудшилась, а сильнее всего это заметно около новой фабрики.
Он собирает изображения с автоматических камер региона и с помощью алгоритмов компьютерного зрения сравнивает изменение видимости на фотографиях с течением времени.
11 утра. Журналист просматривает правительственные записи. Ему помогает искусственный интеллект. Они обнаруживают, что в других местах владельца фабрики оштрафовали за манипуляции данными проверок на уровень выброса вредных веществ.
Он звонит пиарщикам фабрики, по результатам разговора ему кажется, что те что-то скрывают. ИИ считает, что голос на том конце звучит неуверенно и нервно.
Полдень. Голодный журналист просит доставку посоветовать рецепт, основанный на любимых ингредиентах. Система оптимизирует предложение, а через 20 минут дрон сбрасывает на площадку у окна ньюсрума еду.
13:00. Сытый журналист прочесывает другой набор правительственных записей. Он обнаруживает родственную связь между владельцем фабрики и проверяющей в Спрингфилде. На эту связь указал ему алгоритм, а журналист сделал выводы.
14:00. Журналист надевает шлем виртуальной реальности и запускает два дрона в район фабрики. Он обнаруживает источник выхлопа и акцию протеста. Искусственный интеллект оценивает размеры толпы, а также накладывает тепловую карту, помогающую найти источник загрязнений.
Он едет на фабрику, но к интересующему его месту пройти не может — охрана не пускает. Он опрашивает пару рабочих, те говорят, что с момента открытия фабрики не видели инспектора.
15:00. Журналист останавливается в местном кафе, чтобы поговорить с матерью двоих детей-астматиков. Искусственный интеллект анализирует запись и считает, что женщина была искренней.
16:00. Журналист снова звонит на фабрику, но представитель отказывается от комментариев. Он натравливает на предыдущие пресс-релизы автоматического помощника и выясняет, что никто и никогда не извинялся и ранее.
17:00. Журналист диктует материал приложению на смартпьютере. Тот форматирует и «вычитывает» историю. Редактор получает уведомление, просматривает материал и одобряет выпуск. Статья, на диктовку которой понадобилось несколько минут, распространяется на все возможные платформы.
Группа технолидеров и организаций, поддерживающих журналистику, образовали медиаконсорциум News Integrity Initiative, который займется улучшением медиаграмотности читателей и повышением доверия к журналистике.
Организовали фонд Facebook, Craig Newmark Philanthropic Fund, Ford Foundation, Democracy Funcd, John S. and James L. Knight Foundation, Tow Foundation, AppNexus, Mozilla и Betaworks. Совместно они вложили в News Integrity Initiative 14 миллионов долларов. Управлять фондом как независимым проектом будет Tow-Knight Center for Entrepreneurial Journalism (директор — Джефф Джарвис), относящийся к CUNY Graduate School of Journalism.
Это не единственная подобная инициатива. Почти одновременно The Washington Post написала, что основатель eBay Пьер Омидьяр (Pierre Omidyar) пожертвует 100 миллионов долларов на поддержку расследовательской журналистики, борьбу с дезинформацией и противодействие языку вражды.
Один из первых траншей, 4,5 миллиона долларов, получит International Consortium of Investigative Journalists (ICIJ), благодаря которому мир узнал о панамском досье.
Также деньги достанутся организации Anti-Defamation League, борющейся с антисемитизмом во всем мире, а также Latin American Alliance for Civic Technology, продвигающему развитие гражданских институтов и правительственной ответственности в Латинской Америке.
Poynter.org в начале апреля опубликовал разбор редизайна Vox, в котором редакция вдохновлялась внешним видом сайтов бумажных газет. Это серьезный шаг для Vox, который всегда гордился своим инновационным дизайном.
Основные причины возврата к традиционным газетным ценностям — желание выглядеть авторитетно и возможность придавать важнейшим новостям необходимый контекст.
Новая главная страница удовлетворяет требованиям редакции — с ростом издания стало важно показать широту новостного охвата. Одновременно в ней оставили достаточно модульности для встраивания новых форматов — например, подкастов.
При этом функциональность «газетной» главной не стали переносить на мобильные устройства. Мобильная версия сохранила привычный пользователям формат вертикальной ленты, ставший стандартом для новостных сайтов.
BuzzFeed опубликовал диаграмму, показывающую, что сайты, производящие фейковые новости, по-прежнему зарабатывают на крупных рекламных сетях, в том числе активно участвуя в программе Google AdSense.
Для этого журналисты BuzzFeed в марте 2017 года обошли свыше 100 сайтов, где были замечены фейки и составили таблицу рекламных сетей. Они отдельно пометили сатирические сайты, а затем обратились к рекламным сетям.
Представители лидера рейтинга, сети Revcontent, заявили, что отвечают отказом на 94% заявок, но отказались комментировать содержимое сайтов из таблицы, где показываются объявления из Revcontent. В Earnify заявили, что больше тревожатся о трафике, а не содержимом. В Taboola и Google считают фейковые сайты сатирическими.
В BuzzFeed делают простой вывод — хотя представители рекламных сетей формально поддержали борьбу с фейками, на деле нечистым на руку издателям по-прежнему легко найти источник заработка — для этого надо лишь регулярно менять рекламные сети и переезжать с одного домена на другой.
Mediashift опубликовал расшифровку речи гендиректора News Corp. Роберта Томсона (Robert Thomson) под названием The Fake, The Faux, The Facts, The Future (в вольном переводе — «Фейки, Фальшь, Факты, Футуризм»). «Мы и Жо» приводит краткий пересказ.
Фейки были серьезной проблемой на протяжении всего последнего десятилетия, однако превратились в настоящую угрозу из-за изменений новостей и рекламы, которые привнесли на рынок цифровые платформы. Речь, конечно, о цифровой дуополии Google и Facebook, контролирующей около 80% рекламного рынка (а в приросте рынка их доля свыше 90%).
Google коммодифицировал контент, променяв источники на прибыль. Затем лента Facebook заполнилась журналистским мусором, создав нефункциональную и социально деструктивную систему. Обе компании не пожелали показать, что в мире контента есть иерархия. Их философия плоской Земли привела к неразличимости фейкового и настоящего контента, тем более что и тот и другой приносит деньги. Для них — бесплатный контент равняется бесплатным деньгам.
Мы надеемся, что дуополия, наконец, примет значимые меры и не только позволит моделям с премиальным контентом финансировать премиальную журналистику, но и сотрет с лица Земли пиратов, крадущих этот контент. Их бизнес-модель не может совмещать знания мельчайших деталей о пользователях и неспособность выявить пиратов.
Многие рекламодатели только сейчас осознали, что всякий раз, когда их модули оказываются рядом с желтыми материалами, на кону стоит их репутация. Агентствам тоже не по себе, потому что они долго эксплуатировали цифровую неопределенность (прим.ред. — характерную для programmatic). Денежные потоки в рекламном бизнесе, раньше находившиеся в области производства рекламы, теперь сместились в размещение, агрегацию аудиторий и технологии. До недавнего времени агентства даже не говорили рекламодателям о том, чем опасно размещение в сумеречной зоне площадок Google и Facebook.
Еще хуже то, что размещение рекламы на YouTube потенциально может привести к финансированию экстремистов, что станет огромным ударом по репутации. Предотвратить это трудно — таковы особенности площадки.
Tow Center for Digital Journalism опубликовал огромный отчет (более 25 тысяч слов) про то, как Кремниевая долина трансформировала американскую журналистику (pdf). Ниже — тезисное изложение выводов.
Социальные медиа и технологические компании повлияли на американскую журналистику больше, чем переход от печати к цифре. Facebook, Google, Snapchat и Twitter взяли на себя роли обычных издателей.
Теперь это не просто каналы распространения. Технологические компании контролируют аудиторию, рекламный рынок и даже перспективные журналистские форматы.
Издатели все чаще переводят свои материалы на новые платформы без гарантии возврата инвестиций. Для некоторых журналистских организаций издательская деятельность больше не основная. Этот тренд сохраняется и усиливается по мере того, как новостные компании передают на сторону традиционные издательские функции.
Отчет делает шесть основных выводов:
Технологические платформы быстро стали издателями, забрав контроль за распространением, хостингом и монетизацией у новостных изданий.
Конкуренция между платформами помогла ньюсрумам достичь огромной аудитории. Но оценить преимущества каждой платформы по-прежнему сложно, а возврат на инвестиции слишком низок. Основные источники опасений для издателей: потеря брендинга, нехватка данных об аудитории и сдвиг источников рекламных доходов.
Влияние социальных платформ определяет журналистику и ее развитие. Предлагая новые форматы (прямые трансляции) и определяя стандарты дизайна, платформы вторгаются в традиционно редакционную область.
Фейковые новости заставили социальные платформы взвалить на себя еще большую издательскую ответственность. Одновременно у социальных платформ есть конфликт интересов — они предпочитают виральный контент; этому критерию не обязательно удовлетворяет серьезная журналистика, затрагивающая общественные проблемы.
Платформы полагаются на алгоритмы, не желая вкладываться в человеческое редактирование, чтобы избежать расходов и обвинений в пристрастности. Однако журналистика нуждается в редакционных суждениях, и, вероятно, платформам придется пересмотреть свой подход.
От платформ нужна большая прозрачность и лучшая отчетность. Хотя новости видят все больше людей, впервые читатель не знает, почему или каким образом новости показываются именно ему, как используются собранные о нем данные и как платформа управляет его поведением. Новостные издания, производя огромное количество контента, также не знают, кому будет показан этот контент — и, фактически, отдают материалы на милость алгоритма.
Native Advertising Institute в конце февраля опубликовал инфографическое отображение рынка нативной рекламы, разделив существующие компании и стартапы на несколько сегментов (тут pdf). Работа примечательна не только большим числом участников, но и классификацией, которую пришлось ввести для разделения рынка нативной рекламы (а также терминологическим аппаратом).
Итак, по мнению Native Advertising Institute, нативная реклама — платная реклама, где объявление соответствует форме, функции и стилю контента, характерного для медиаплощадки, на которой происходит размещение.
Demand Side Platform (DSP) — система, позволяющая покупателям цифрового рекламного инвентаря управлять множеством учетных записей рекламных бирж и бирж данных через единый интерфейс.
Supply Side Platform (SSP) — технологическая платформа, позволяющая издателям управлять инвентарем, заполнять его рекламой и получать выручку.
Ad Exchange (рекламная биржа) — технологическая платформа, позволяющая покупать и продавать рекламный инвентарь в нескольких рекламных сетях.
Ad Network (рекламная сеть) — компания, связывающая рекламодателей и площадки, желающие опубликовать рекламу.
Programmatic Advertising (программатик) — технология, помогающая автоматизировать принятие решений о закупках инвентаря с помощью таргетирования на нужную аудиторию и демографические сегменты, используя искусственный интеллект, алгоритмы машинного обучения и аукционы, проводимые в реальном времени.
Content Discovery — технология, помогающая людям обнаружить контент, который может им понравиться, но о котором они не знали.
Influencer advertising — форма платной рекламы, в которой отдельные лидеры мнений соглашаются делиться материалами рекламодателя.
Sponsored Content (спонсорский контент) — контент в онлайновом издании, который напоминает редакционные материалы, но оплачен рекламодателем.
Managed Services Technology — DSP с управляемыми службами.
В марте 2017 года eMarketer впервые опубликовал прогнозную оценку рынка нативной рекламы США. Согласно прогнозу, расходы на нативную рекламу в 2017 году превзойдут половину бюджетов на цифровую дисплейную рекламу.
В 2017 году, пишет eMarketer, рынок нативной рекламы вырастет на 36,2% и превысит 22 миллиарда долларов. Это 52,9% от сумм, которые будут потрачены на цифровую дисплейную рекламу.
При этом 84% всей нативной рекламы придется на социальные сети (18,59 миллиарда долларов). Размещение почти всех нативных дисплейных объявлений в США производится через программатик.
В 2018 году рост продолжится — на нативную рекламу придется свыше 28 миллиардов долларов, из них 23 миллиарда — на рекламу в социальных средах.
В марте 2017 Mediashift в рамках программы Demystifying Media, проводимой Университетом Орегона, опубликовал колонку медиаисследователя Кристофера Али (Christopher Ali) о будущем местной прессы.
Тезисно:
Небольшие СМИ лучше пережили кризис, чем крупные. Если у городской и национальной прессы выручка в 2015 году упала на 15%, то у мелких газет — лишь на два. Бывают и позитивные исключения из правил — у некоторых местных газет выросла платная подписка.
Технологическое отставание местной прессы естественно, но со стороны видится неправильно. Пять процентов мелких газет использовали виртуальную реальность, многие записывают подкасты и ведут прямые эфиры.
Сообщество. Управляющие местными газетами не любят слово «вовлечение», так как такие издания уже стали частью местного сообщества. Более того, часто газеты зарабатывают на мероприятиях.
Новый нарратив. Нельзя объединять небольшие газеты в одну гомогенную массу с новостной отраслью. Это создает впечатление умирания этих изданий, хотя более половины, отвечая на вопросы исследователей, заявили, что уверены в своем будущем.
