The New York Times выстраивает свой имидж с помощью качественной журналистики и расследований, однако больше всего прочтений собирают рецепты и лайфхаки. О медиастратегии газеты в области «сервисной» журналистики пишет Digiday.
Прикладные материалы подобного рода The New York Times публиковала как минимум с семидесятых годов прошлого века, однако только сейчас пытается подойти к этому контенту системно.
Цель газеты — удвоить свою цифровую выручку, и здесь ей помогают фичеры нового типа, которые в The New York Times называют Guides (гиды). Такие материалы выходят уже три года.
В 2017 году газета выпустит 35 гидов, объясняющих, как убраться в доме, нанести макияж или выполнить силовую тренировку за 9 минут. Число просмотров гидов с января по сентябрь выросло на 170 процентов год к году. В 2018 году выйдет еще 50 гидов, содержащих больше видео.
Немецкая ежедневная газета Die Welt смогла нарастить подписную базу благодаря изменению платной модели, пишет Digiday.
В сентябре 2016 года газета переключилась с мягкого paywall, в рамках которого пользователи могли прочесть 20 бесплатных статей в месяц, на модель freemium. В рамках этой модели примерно 15 процентов контента доступно только по цифровой подписке.
Подписной продукт, WeltPlus, стоит €19,99 в месяц и позволяет издателю демонстрировать эксклюзивный контент. В результате сейчас у Die Welt 78 тысяч подписчиков. В 2018 году газета рассчитывает пересечь отметку в 100 тысяч человек.
Одно из преимуществ такой модели — необходимость знать пользовательские данные, что позволяет создавать более выгодные приложения для подписчиков (включая товарные).
Для наращивания подписок Die Welt использует множество инструментов — дисплейную рекламу, рассылки, социальные среды и опросы. Наибольшее число подписчиков привлекают премиальные статьи с интервью, колонки, расследовательская журналистика.
Решение о «премиальности» статьи принимается на основе скоринговой системы в аналитической системе газеты, учитывающей число просмотров, время, проведенное на странице, видеопросмотры, показатели шеринга, отказы и конверсию в подписки.
За последний год Die Welt протестировала несколько сотен версий сообщений о конверсии, меняла макет, размер кнопки, сокращала воронку. Сейчас, например, пользователям настоятельно советуют зарегистрироваться, чтобы получать рассылку и комментировать статьи.
Особое внимание уделяют удержанию пользователей. Тех, кто отказывается от подписки, разделили на шесть групп, используя 25 метрик. Теперь алгоритмы решают, с кем надо связаться, если обнаруживается, что интерес пользователя падает. В некоторых случаях дело заканчивается звонком с предложением скидки.
Британский The Guardian собрал свыше 800 тысяч платных пользователей без ограничения доступа к материалам. Об этом заявила главред The Guardian Катарина Вайнер (Katharine Viner).
Всего The Guardian поддерживают читатели из 140 стран. Полмиллиона — подписчики или члены клуба The Guardian с регулярными пожертвованиями. Еще 300 тысяч пользователей оформили индивидуальные пожертвования. Также хорошо (we see strong sales) продаются печатные версии Guardian и Observer.
за прошлый год число членов клуба выросло вчетверо — с 75 до 300 тысяч человек;
подписная база цифровых и печатных продуктов достигла 200 тысяч.
В совокупности 800 тысяч пользователей превосходят рекорд в полмиллиона печатных подписчиков, поставленный газетой в конце восьмидесятых.
Ранее The Guardian ориентировалась на охват, однако пришла к выводу, что это дает ложное чувство спокойствия. Большая аудитория не участвует по умолчанию в бизнес-модели, которая удовлетворяла бы газету.
Осознанный отказ от связывания аудитории с programmatic-рекламой привел к стратегии экономии и выживания — газете пришлось уволить свыше 300 человек.
Стратегический анализ
The Guardian долгое время теряла деньги (с 2009 года — полмиллиона фунтов стерлингов). Предполагалось, что 196-летняя газета на пути к банкротству, однако теперь модель финансовой поддержки сработала.
Глава Guardian Media Group Дэвид Пемзел (David Pemsel) заявил The Drum, что читатели уже приносят The Guardian больше денег, чем реклама. Предполагается, что в финансовом году, заканчивающемся 31 марта 2018 года, убытки Guardian News & Media сократятся с £45 до £25 миллионов.
Подписчиков в The Guardian называют «помощниками» (contributor) и «сторонниками» (supporter), что сильно связывает людей с брендом. На широкой стороне воронки привлечения находится 160 миллионов браузеров. В The Guardian уверены, что тщательный стратегический анализ данных поможет увеличить конверсию.
Постоянный статус «сторонника» стоит около $7. Сторонник получает эксклюзивные письма от журналистов газеты, в мобильном приложении ему не показывается реклама, а при подписке он получает подарок.
Независимость и кризис
Частично успех The Guardian в области сбора одноразовых пожертвований можно объяснить уникальной структурой владения. The Guardian управляется трастом Scott Trust, чья цель — поддержка независимой журналистики. Это дает газете существенную свободу маневра и авторитет в глазах жертвователей.
Другой ключевой аргумент для сторонников The Guardian — череда политических кризисов, в которых особенно важно сохранить независимую прессу.
CNN International оказался одним из самых успешных крупных издателей в области нативной рекламы. Благодаря внутренней студии CNN Create на брендированный контент пришлось 60% выручки. В прошлом году тот же показатель составлял 54%, пишет Digiday. Ожидается, что в 2018 он вырастет еще.
В CNN Create работает 25 штатных сотрудников. Три четверти продукции студии распространяется на нескольких платформах, включая социальные сети и мобильные устройства.
Кейс CNN важен еще потому, что, хотя производство нативных форматов у издателя свое, технология дистрибуции — заемная. Год назад CNN International перевела дистрибуцию нативной рекламы на платформу Sharethrough.
Но отстройка команды заняла 10 лет (столько студии CNN Create, которая сначала делала телерекламу). Пришлось переучить персонал, запустить свой ответ BuzzFeed — Great Big Story, разработать сервис мониторинга данных AIM, который теперь отслеживает все клиентские кампании.
В рекомендательном сервисе Яндекс.Дзен появились первые форматы в формате нарратива (представлен в мае 2017 года).
Это формат публикаций, разработанный специально для мобильных устройств (можно также просматривать на десктопе). Материал в формате Нарратива — серия экранов, пролистывающихся один за другим. На экране можно комбинировать текст с видео, анимацией и иллюстрациями.
До конца 2017 года нарративы будут размещаться в начале персональной ленты для пользователей всех мобильных продуктов Яндекса, где есть Дзен: на главной странице и в приложении Яндекса, в Яндекс.Браузере, в приложении Яндекс.Дзен для Android, а также в Yandex Launcher. Пока доступ к Нарративу дадут крупным издателям и блогерам, которые могут оставить заявку. В 2018 году Нарратив откроют для всех.
Согласно отчету Advertising Expenditure Forecasts агентства Zenith, расходы на рекламу к концу 2017 года вырастут на 4% до 558 миллиарда долларов. Об этом пишет WARC.
Цифровые форматы, в частности, in-feed блоки в лентах социальных сетей и онлайновое видео, обеспечат рост цифровой дисплейной рекламы на 14% в период с 2016 по 2019 год.
Социальные медиа растут на 20% в год. Онлайновое видео — на 21 процент. В целом расходы на дисплейную рекламу за три года вырастут с 84 до 126 миллиарда долларов. На них придется 64% всего роста рекламных расходов в мире.
К 2019 году, по мнению аналитиков Zenith, на дисплейную рекламу придется 50,4% всей интернет-рекламы. Она впервые завоюет большинство.
Одновременно The Wall Street Journal пишет о снижении прогнозов медиаагентствами. Например, GroupM, принадлежащая WPP, сократила свой прогноз роста с 4,4 до 3 процентов. Zenith, принадлежащий Publicis Groupe, также ранее предсказывал рост не на ровно 4 процента, а на 4,2.
По данным GroupM, 2017 год будет хорошим для Китая, где рост составит 3,8 процента (ранее аналитики GroupM предсказывали рост на 7,8%, а Zenith — 6,9%, так что «хороший» здесь понятие относительное).
Мексиканская медиакомпания Pictoline стала прибыльной и заработала в 2016 году миллион долларов на создании спонсорских иллюстраций для рекламодателей, пишет Nieman Lab.
Pictoline создает забавные иллюстрации (в честь логотипа со свиньей они называются «беконы») и распространяет их в Twitter, Facebook и Instagram. «Беконы» объясняют происходящее, содержат дополнительные данные и за счет уникальной подачи привлекают аудиторию — так, только на Facebook Pictoline подписано свыше 2,5 миллионов человек.
По словам основателей Pictoline, в отличие от обычного отношения к иллюстрациям как к дополнению к тексту, их иллюстрации сами по себе контент. Pictoline не ограничила себя одним форматом. Компания выпускает постеры, политические карикатуры, анимации, комиксы, инфографику, гифки и нативные форматы вроде каруселей для Instagram.
Многие издания сразу перескочили из текстовой среды в видео, однако остались рынки (в том числе Мексика с ее 3G-связью), где изображения остаются наиболее удобным форматом передачи сообщения.
Сами по себе создатели Pictoline не считают себя СМИ и не собираются производить эксклюзивы. Их кормит повестка, которую создают крупные источники. Зарабатывают они на спонсорских изображениях, которые производит та же команда, что и обычные.
В конце 2017 — начале 2018 года Pictoline собирается выйти на мировой рынок.
В 2017 году американские бренды потеряют 16,4 миллиарда долларов из-за размещения программатик-объявлений на контрафактном инвентаре. Об этом пишет Business Insider.
Механика под названием «спуфинг» позволяет продавать якобы премиальные места на тысячах маленьких сайтов с небольшим трафиком. Таким инвентарем приторговывают рекламные биржи, которые формально даже не имеют отношения к площадкам.
Предполагается, что разработанное IAB решение Ads.txt позволит по аналогии с robots.txt для поисковых роботов определять биржи, с которыми хочет иметь дело издатель.
В целом ожидается, что в 2020 году темпы роста программатика снизятся в 2,5 раза по сравнению с 2017 годом.
Автор представленного ниже анализа — Дмитрий Федечкин, в настоящее время — начальник управления пресс-службы и информации в аппарате губернатора Челябинской области. Ранее — директор департамента печати и массовых коммуникаций Свердловской области. Дмитрий проработал в региональных медиа свыше 20 лет, поэтому его наблюдения и прогнозы особенно ценны. Текст был незначительно отредактирован и отформатирован для удобства чтения. Стилистика автора полностью сохранена.
Сейчас многие регионы заморочены поиском своего «я» в среднесрочной перспективе, Челябинская область не является исключением. Мы формируем региональную Стратегию-2035, и этот посыл по умолчанию вызывает кривые ухмылки ласкового фейсбучного сообщества. Тем не менее, когда губернатор Борис Дубровский предложил мне сформировать стратегию развития медиаблока в период до 2035 года, я не только офонарел, но и с радостью вызов принял. А что это еще, если не вызов?
После двух месяцев работы с ментальными картами и перетаскиванием стикеров на рабочем (не компьютерном!) столе туда-сюда, родилось некоторое видение, за открытую публикацию которого немного стыдно, потому что все прогнозы существуют для того, чтобы вопиюще не сбываться. Но раз размещенный в соцсетях спойлер вызвал некий ажиотаж в обсуждении, попробую раскрыть некоторые свои мысли и заблуждения, а также мотивировать выводы, к которым пришел. Безусловно, многие коллеги указали мне на то, что выводы слишком поверхностные и поспешные. Но я уверен, что время продолжит сжиматься, алгоритмы – асинхронно меняться, а ритм медиа-инноваций — ускоряться, при этом некоторые изменения будут носить необратимый характер. Мне хочется так думать. Хотя я тоже, как и вы — из России.
Прогноз
2017-2020 годы
Дальнейший кризис дистрибуции принт-медиа на фоне роста затрат;
Переход на бесплатные формы распространения принт-медиа как условие выживания;
Смерть аналогового вещания. Смерть местных теле-радиоцентров;
Mobile First вместо Digital First;
Расцвет «больших данных».
2021-2024 годы
Кризис типографских технологий;
Смерть классических газет, формирование предпосылок миграции в элитарность;
Торжество потокового вещания;
Смерть интернет-СМИ под натиском развития технологий и каналов коммуникации;
Смерть социальных сетей;
Миграция «больших данных» в механизмы принятия решения;
Развитие персональных медиа;
Развитие технологий отключения от медиа и борьбы с этими технологиями;
Ренессанс социально-значимого контента.
2025-2028 годы
Элитарный ренессанс газет;
Электронные переносимые чернила – последний оплот тактильности над смыслами;
Тождество дополненной и виртуальной реальности;
Смерть звука без видео (раньше смерти букв);
Смерть мессенджеров и пост-интернета;
Торжество инструментов информационного управления прошлым.
2029-2035 годы
Смерть букв;
Окончательная смерть газет из-за нехватки сырья;
Торжество технологий медиа-адвокатуры и борьбы с коммуникационным терроризмом;
Судороги интернета;
Успешные точечные эксперименты доставки контента прямо в мозг.
Мотивировочная часть
Начну с любимого сектора — с принта. Неоднократно подчеркивал, что губительной для печатных медиа является вовсе не смена формата медиапотребления, а банальная невозможность что-либо существенное противопоставить неуклонно растущим затратам — на фоне снижения рекламных доходов. По крайней мере, по моей оценке, тренд разрушения экономической модели газетного бизнеса, этих «ножниц» доходов и расходов, более крут, чем смена потребительских предпочтений.
Не буду отказываться от своего прежнего прогноза, данного пять лет назад, что 2018 год станет определяющим в судьбе многих печатных медиа в России. Покрывать растущий дефицит за государственный счет уже практически нет никакой возможности, а после ключевой избирательной кампании 2018 года, вполне может оказаться, что нет никакого смысла. При любом раскладе сектор ждет объективное дальнейшее снижение тиражей, а, значит, рост себестоимости типографских услуг. К 2021 году кризис типографских услуг может достигнуть пика. Его также ждут два предсказуемых процесса: переориентация (диверсификация) и оптимизация.
Миграция газетного бизнеса в новых реалиях возможна и фактически уже происходит. На фоне мощнейшего кризиса дистрибуции — в бесплатность, что таит в себе тоже очевидные минусы, сопровождаемые статусом бумажного спама. Наиболее вероятным сценарием является взаимное поглощение газет и журналов, что выльется в выпуск очень качественных (отнюдь не обязательно глянцевых!) продуктов как по исполнению, так и содержанию.
Аналитика, рафинированная дробная публицистика, интервью, длинные цепляющие тексты, подробные и яркие ответы на вопрос «что это было?» и сжатая до космонавтских тюбиков концентрация смыслов. Выжатые, как вода из сухого полотенца, плюсы глубокого чтения как альтернатива непрерывным переходам куда-то еще ради этих самых непрерывных переходов. Тем не менее, и эта бизнес-модель конечна.
Залогом успеха принта или пост-принта может и должен служить сохраняющийся запрос на тактильность, который будет сопровождаться кризисом сырьевой базы. Дерево дорого сейчас и будет становиться еще дороже в будущем. В секторе должны придумать, как производить бумагу не на древесной основе или перейти на новый технологический виток спирали. Это может быть что-то наподобие электронных чернил на некоторой возобновляемой основе, почему бы и нет?
Тем не менее, эволюция тактильности и синхронизируемая с ней эволюция принта конечны. После отказа от посредников в лице медиа на маршруте «информация – мозг» произойдет естественная смерть букв. Грустно, но затраты на поддержание нашей любимой, но в масштабах 2035 года морально устаревшей технологии будут неразумно высоки.
2018 год после проведения ключевой избирательной кампании обозначен как год отказа от федерального субсидирования аналогового вещания. По скромным оценкам, дистрибуция теле-радиоконтента одномоментно может возрасти в 3-3,5 раза. Локальные теле- и радиокомпании окажутся перед непростым выбором.
Спутник? Региональные игроки уже в большинстве случаев там (в роли одного из ста пятидесяти каналов, что тоже не есть sehr gut), малым муниципалитетам объективно такой выбор не потянуть финансово. Обязательное цифровое вещание? Один миллиард рублей с региона в год ради третьего мультиплекса — превосходный барьер для подобных задумок. Интернет? Другой формат потребления, с которым традиционное ТВ очень проблематично поженить. Кабельное вещание? Куда могло, оно уже проникло. Да, после отключения аналога несущественно подрастет абонентская база. Однако перспективы вхождения в новостройки уже в двадцатые годы текущего столетия выглядит туманными. Зачем мне лишний провод в квартире, когда основные интернет-сервисы, специализирующиеся на кинопрокате, уже сейчас предоставляют обязательную двадцатку телеканалов бесплатно и в приемлемом качестве?
Самая высокая угроза – у городских и районных телекомпаний. У них по большому счету остается два пути, и оба не назвать радостными: смена носителя или интеграция с областными телеканалами.
Традиционное телевидение рассыпается на осколки. Фоновое телесмотрение (телевизор в роли радио), второй экран (обсуждаем футбол дольше по времени, чем его физически смотрим), смена парадигмы потребления видеоконтента (YouTube сотоварищи — вместо утомительного ожидания выпуска новостей или любимой программы). Хуже всего обстоят дела у радио. Личные автомобили отмирают и отомрут, а вместе с ними линяет, сверкая пятками, аудитория. Зачем ей вообще — звук без картинки? К чему этот ветхозаветный формат? Любой медианоситель, лишенный тактильности или инноваций — первый на выход, к задворкам истории. А какая у традиционного радио инновационность? Отсюда и печальный вывод: звук без видео или иных инновационных прибамбасов обречен на раннюю кончину. Даже более раннюю, чем постоянно хоронимые печатные носители.
Что точно могут застолбить за собой и телевидение, и радио, и обязательно сделают это, но с разной степенью успешности, так это прямые трансляции. Потоковое вещание, стримы, другие смежные технологии выйдут на свой абсолютный пик через 3-5 лет – и станут основой телесмотрения и, отчасти возможно, аудиопотребления. Дополненная и виртуальная реальность дает обоим секторам новый кислород, и те, кто массово и масштабно оседлают эти упрямые перспективы в пользу медиа, будут иметь несомненное преимущество в будущем. Однако, не могу не отметить, эти направления практически никак не привязаны к типу носителя. По крайней мере, тем же интернет-проектам никто не помешает конкурировать в вопросах виртуальности и дополненной реальности, на равных. При любом раскладе, все это четко укладывается в растущий тренд миграции от тактильности в неосязаемость. А это – обязательный промежуточный этап перед тем, как в последовательном процессе «информация – мозг» не потребуются посредники в виде медиа или иных способов, видов и методов коммуникации.
Еще стремительней будут изменения в секторе интернет-СМИ. Мобильное потребление безапелляционно потеснит десктоп, но в этом и кроется основная загвоздка. Уже сейчас наблюдается оформленная тенденция «интернет в интернете» (я называю это для личного удобства пост-интернетом, заранее прошу прощения у тех, кто вкладывает в этот термин нечто иное): люди «заперты» в социальных сетях и мессенджерах, все реже и реже выходят «наружу». Доли прямых заходов на сайты СМИ болтаются на уровне 20% и не растут, а, значит, не растет лояльность аудитории. Подрастает и набирает вес поколение, которое родилось в социальных сетях и не понимает различий между СМИ и «забором в интернете». Именно в переселении в нишу интернет-СМИ будут видеть выход вымирающие медиа-сегменты, а это значит, что конкуренция очень серьезно возрастет — до толкания локтями. При этом пришествие в этот сегмент новых-старых игроков будет иметь выжигающий эффект: демпинг и безысходность. Новые каналы коммуникации сперва высосут душу из интернет-СМИ в сегодняшнем их понимании (формально это уже произошло), но и их самих ждет та же участь – правда, в других временных рамках. Сперва – соцсети, затем – мессенджеры, потом – то, что им придет на смену. Все обречены. Пост-интернет конечен, он подвержен той же самой угрозе, что и все другие медианосители – успешным экспериментам по доставке контента в головной мозг, минуя посредников в лице СМИ и предлагаемых каналов коммуникации. Пост-интернет будет складирован на балконе.
В двадцатые годы может четко обозначиться анти-тренд: вместо выставления себя напоказ и своего эго-центристского «я» наружу, начнут набирать обороты, станут модными: детокс, анонимность и закрытость. Это может привести к развитию технологий персональных медиа, аудитория которых принципиально не будет регистрироваться в социальных сетях и выполнять те или иные поисковые запросы в сети (по крайней мере, в его «светлой» части). По своей сути, это может быть некий аналог RSS-агрегатора принципиально иного интеллектуального уровня и технологического исполнения, работающий с устройствами, гарантирующими полное сохранение любых персональных данных: охраняемых законом и не охраняемых. Но технологии отключения от медиа, безусловно, встретят не только одобрение, но и непонимание с противодействием. На фоне перехода на государственные услуги в электронном виде (вероятнее всего, к двадцатым годам – только в электронном и ни в каком другом виде), регистрация в сети может стать обязательным атрибутом, сетевым паспортом. При этом государство, априори заинтересованное в повышении управляемости и регулировании сферы, может теоретически выступить катализатором этого процесса, а поводом-предлогом – распространение кибер- и коммуникационного терроризма: как сетевого, так и физического. Если рассуждать совсем уж заносчиво, с примесью фантасмагории, не исключено, что при размещении публикаций или комментариев в сети, в том месте, где сейчас никнейм, будет содержаться фамилия и имя, возраст, информация об образовании и уровень IQ, социальный статус, артериальное давление в момент написания и, чем черт не шутит, число промилле в крови. А что, уровень сетевой дискуссии сразу резко возрастет. Смайл.
Две очень сложных для объяснения темы в части контента – это ренессанс социально-значимых тем и инструменты информационного управления прошлым. Обе темы – искусственно насаждаемые. И если первая будет сродни образовательному процессу, то вторая – скорее всего, манипулятивными попытками немного скорректировать то, на свершение чего повлиять уже невозможно – факта. А вот на оценку, заменяющую-подменяющую факт – пожалуйста. В принципе, ничего нового, все это в том или ином виде происходит повсеместно и сейчас, но на новой ступени эволюционного медиаразвития осуществляться такие вещи будут более технологично.
Другая тенденция – это развитие институтов медиа-адвокатуры. На текущий момент интернет превратился в идеальный инструмент для фейков, вбросов и сливов. Развитие коммерческих, а в более отдаленной перспективе общественных институтов информационной адвокатуры может привести к автоматизации борьбы с этим явлением, в том числе и на основе саморегуляции. Не прошедшая обязательный факт-чекинг информация или тормозится премодерацией, или моментально удаляется по обращению субъекта (привлечение к административной ответственности тоже может происходить в автоматическом режиме), или корректируется с учетом позиции субъекта (некий аналог существующего в современном российском законодательстве права на ответ). Ложь больше не сможет обойти полпланеты, пока правда шнурует ботинки.
Большие данные. За долгими и пространными разговорами должно последовать или что-то существенное, или пшик. Поскольку мой настрой на big data – скорее положительный (на специализированных конференциях айтишники бьются над решением вопросов, на которые есть ответы у медийщиков; и наоборот), то в моем понимании выводы, полученные с помощью анализа «больших данных» должны мигрировать в механизмы принятия решения. Некоторые мои коллеги после публикации спойлера совершенно аргументированно возразили: дескать, это происходит уже сейчас. Да, происходит. В коммерческих, но не в государственных целях. Скажу более. Допускаю мысль, что будут действовать некоторые ограничения. Например, выводы, сделанные с использованием механизмов и технологий «больших данных» в области государственного управления, или станут обязательными к исполнению (реализации), или автоматически будут накладывать мораторий на принятие альтернативных решений. Да, демократия в части определения как «мнение толпы» будет ограничена, зато общество будет понимать последствия решений и разделять за них ответственность, а не настойчиво объяснять спустя какое-то время, что оно, оказывается, было «против», хотя на самом деле – «за».
В июне 2017 года eMarketer представил прогноз по доле блокировщиков рекламы в США. Согласно документу, 27,5 процентов американских пользователей заблокируют рекламные объявления в 2017 году.
Это существенный рост по сравнению с 15,7 процента в 2014 году. В среднем ежегодно доля пользователей, блокирующих рекламу, растет на 3-4 процентных пункта (ожидается, что темпы снизятся в 2018 году, когда рост составит лишь 2,6 п.п., а доля превысит 30%).
Почти 90% пользователей, заблокировавших рекламу, сделало это на десктопе или лаптопе. К концу 2017 года более трети блокировок коснется смартфонов.
